Стартовала моя постоянная колонка в The Moscow Times. Статьи будут выходить на английском языке раз в две недели, перевод на русский - в блоге. Буду писать о существующих проблемах в России, взаимосвязанных во внешней и внутренней политике, и о способах их решения.
Первая статья - о споре Дмитрия Рогозина и Алексея Кудрина о том, как стимулировать российскую экономику в увязке с военно-промышленным комплексом, и какой опыт нужно перенять у Соединенных Штатов Америки, где граждане страны любят своих военных, последние живут намного лучше, чем наши офицеры, а увеличение военных ассигнований встречает у жителей страны не такое большое сопротивление, как у нас.
Мне, как члену Совета по внешней и оборонной политике, очень интересно слушать спор двух видных представителей путинской элиты о путях развития военно-промышленного комплекса страны. Это тем более любопытно, что мы стали свидетелями столь редкой в последнее время дискуссии ближайших соратников президента, его «спецназа». Я говорю о заочном споре вице-премьера Дмитрия Рогозина, курирующего "оборонку", с бывшим министром финансов Алексеем Кудриным, который в интервью Der Spiegel согласился с утверждением о милитаризации России и тем, что она угнетает экономический рост. Более того, финансист провел параллель с Советским Союзом, утверждая, что именно такая политика привела к распаду страны. Его оппонент, напротив, призвал стимулировать внутренние инвестиции и спрос через увеличение оборонного заказа.
Военно-промышленный комплекс на протяжении всей советской и постсоветской истории занимал особое место в экономике страны. В условиях СССР производство военно-технической продукции действительно было фактором внутреннего спроса и работало на развитие в том числе и гражданских отраслей – вплоть до 80-х годов, когда объем военных расходов на фоне войны в Афганистане и американских «звездных войн» действительно стал непропорционально высоким, а военная элита отбилась от антикоррупционного контроля со стороны политического руководства страны.
В 1990е же годы ВПК стал чистым потребителем ресурсов: его продукция была практически не востребована внутри страны, и монетаристское правительство Ельцина занималось «умиротворением» предприятий путем искусственной бюджетной накачки. Фактически, вся страна платила налог на ВПК, реализуя худший сценарий: производство не могло развиваться на те скудные гроши, которые ему доставались, но и умереть ему тоже не давали. Итог – отток лучших специалистов за рубеж, сокрушительная деградация многих предприятий отрасли. Реализацией этой стратегии занимались как раз многие соратники и единомышленники уважаемого Алексея Леонидовича, сохранившие с тех пор стереотип: военные предприятия – излишняя обуза, а военнослужащие – досадная проблема, которую приходится учитывать при расчете социальных пенсий и субсидий
Сейчас мы находимся в той ситуации, когда простое увеличение финансирования ничего не дает. Отечественный военно-промышленный комплекс за последние 20 лет, за некоторым исключением, с точки зрения технологий сильно потерял, зато точно понял, что выпрашивать деньги гораздо проще, чем зарабатывать. И за последние годы при сохраняющемся объеме выпуска военной продукции начал потреблять неимоверное количество денег. Говоря по-русски, тут один и тот же патрон, который вчера стоил рубль, сегодня по загадочной причине стоит десять. Дальнейшее увеличение военных ассигнований без принципиальных структурных перемен в вверенном Дмитрию Олеговичу хозяйстве ни к чему, кроме дополнительной нагрузки на экономику, не приведет.
Но для того, чтобы они произошли, необходимо появление массового количества инновационных предприятий, которые бы обслуживали военное производство. Только при этом условии деньги будут поступать не в карманы современной версии красных директоров, а конечному потребителю, то есть питать экономический рост.
Россия за последние 20 лет показала, что отсутствие реальной трансформации в военно-промышленной сфере превратило ее в уникальную страну: мы единственная значимая экономика мира, в которой сфера инноваций и науки с одной стороны, объем военного заказа с другой, и экономический рост с третьей, не связаны друг с другом вообще. И колоссальный рост объема военных затрат последних лет никак не повлиял на техническую оснащенность армии, благосостояние военнослужащих и скорее оказался негативным по причине того, что именно этими затратами, в частности, оправдывался рост налоговой нагрузки на малый бизнес, осуществленный, между прочим, под руководством Алексея Леонидовича Кудрина.
Справедливости ради, Дмитрий Олегович за последнее время сделал ряд шагов, которые имеют возможность превратиться в правильные меры для подобных структурных преобразований. Среди них, например, создание Фонда прикладных исследований. Однако реализуются эти инициативы в отрыве не только от частных производителей высокотехнологичной продукции, но и от других государственных инициатив в сфере модернизации экономики, как-то технопарков, проектов Сколково и Роснано. Это прямое следствие того, что в правительстве до сих пор доминирует тот же самый неолиберальный подход к экономики, по которой все вопросы решаются исключительно объемом финансирования, а это в корне неверная тактика в нынешних условиях.
С моей точки зрения, следует обратить самое пристальное внимание на опыт столь нелюбимых нами Соединенных Штатов Америки, в которых одно из первых действий президента Обамы было введение позиции главного национального директора по технологиям, подчиняющегося напрямую президенту. Он координирует все государственные закупки новых технологий в стране, как на военные, так и на гражданские нужды. И работает с опорой, прежде всего, на инноваторов, на продвинутых технологических предпринимателей. Благодаря этому американский бизнес, а вместе с ним и все американское общество, любят своих военных и военное производство, а увеличение ассигнований на эти нужды встречают понимание у значительного количества граждан страны.